Иеромонах Роман (в миру - Александр Иванович Матюшин) Попытка разговора со светскими людьми на их языке.

БЫЛИНА О СВЯТОЙ РУСИ

Матушка Добрынюшке наказывала,

Государыня Добрынюшке наговаривала:

- Ой ты сын мой любезный, Свет Дементьевич!

Что повесил, кручинясь, буйну голову?

Ты бы взял в свои ручки белые

Гусли звонкие, сладкогласные

Стал бы петь, да потряхивать кудрями

Да меня потешать, матерь старую

Матушке Добрынюшка рассказывал,

Государыне Добрынюшка наговаривал:

- Ты прости, государыня Матушка!

Не поется мне, не играется!

Не пощипывать мне струн серебрянных,

Не потряхивать весело кудрями...

Я вчера скакал по Святой Руси,

Я стрелой летел выше облака.

На высоком холме свой раскинул шатер:

Поглядеть орлом землю русскую,

Поглядел вокруг и на землю пал,

И лежал как труп на сырой земле,

Об одном просил, об одном молил -

"Расступись земля - приюти меня!"

Видел я на Руси оскудение

Видел мерзость кругом, запустение,

Церкви белые оскверненные,

Басурманами разоренные!

Басурмане те не из тартара,

А своих кровей, лыком шитые!

И любой холоп, шут гороховый

Над рабами Христовыми тешится!

Сатана восстал на Святую Русь -

Понаставил бесовские капища!

Поклоняются люди идолам,

Как один спешат на позорище!

Стар и мал равны - все с ума сошли,

Отвернулись от Бога, безумные!

Православную веру забросили -

И живут, жуют, будто вечные!

Отдают детей обучать уму,

Обучают их жить без Господа

А князья одну думку думают:

Как без Бога им миром правити!

Скоморохам житье - лучше некуда,

Приосанилось племя вертлявое,

Позабыли напевы родимые

И гудят в гудцы непотребное.

Из заморских стран едут нехристи

И с собой везут нравы срамные

Всем заморским Русь заполонили,

Так что духу нет православного!

То, что срамом слыло - стало славою,

То, что славою было, - оплевано!

А князья одну думку думают:

Как без Бога им миром правити!

Эх, князья, князья, горе горькое!

Вам придется жать то, что сеете!...

Матушка Добрынюшке наказывала,

Государыня Добрынюшке наговаривала:

- Ох и глупый ты сын, свет Дементьевич!

Не набрался, поди, уму-разуму!

Не пришла еще ночка темная,

Ночка темная, тьма кромешная!

Есть еще на земле сыны русские,

Православную веру хранящие.

Сколько мучеников, исповедников

Пред Престолом стоят Вседержителя!

День и ночь умоляют Пречистую

Об родной стороне, об Отечестве!

И пока в Церквах Божьих молятся

Панихиду не правь по Святой Руси!...

Матушка Добрынюшке наказывала,

Государыня Добрынюшке наговаривала...

* * *

Без Бога нация - толпа,

Объединенная пороком,

Или слепа, или глупа,

Иль, что еще страшней, - жестока.

И пусть на трон взойдет любой,

Глаголящий высоким слогом.

Толпа останется толпой,

Пока не обратится к Богу!

* * *

Ликует Рим в языческом веселье,

Заполнены трибуны неспроста.

Выводят на арену Колизея

Служителей распятого Христа.

Патриции, изяществом блистая,

Не драли горло в непотребном "бис",

Не тыкали в страдающих перстами,

Достойно опускали пальцы вниз.

Наверное, большое наслажденье

Испытывал народ от этих встреч.

И тех, кто обречен на усеченье,

Согластно знаку поядает меч.

О воины, почто забыта слава,

Вчера - герои, нынче - палачи,

Всех потешая зрелищем кровавым,

О беззащитных тупите мечи.

И вновь ведут на новое мученье

Того, кто стар и кто кричаще юн.

И всех, приговоренных на съеденье,

По одному бросают ко зверью.

Но тихий отрок, сам идя на муки,

Перекрестился, слыша грозный                рык,

Прижал к груди крестообразно                 руки,

На небо поднял просветленный               лик.

И царь зверей, подняв завесу пыли,

Раскинулся, рыча, у детских ног...

И, точно гром, трибуны возгласили:

"Велик и Славен Христианский Бог!"

Блаженны вы, невинные страдальцы,

Молитесь Богу день и ночь за нас,

Наверняка опущенные пальцы

Готовит нам уже грядущий час.

Святая Русь, Расеюшка, Расея,

Сидишь над вавилонскою рекой,

А впереди - застенки Колизеев,

До них осталось нам подать рукой.

Когда, душе, придет пора мучений

И призовет тебя Господь на крест...

Любители кровавых развлечений,

Благословляю ваш безмолвный жест!

Да укрепит тебя, душе, Всевышний,

Когда настанет наш с тобою срок,

Одно бы только нам тогда услышать:

"Велик и Славен Христианский Бог!"

Ликует Рим в языческом веселье,

Заполнены трибуны неспроста.

Выводят на арену Колизея

Служителей Воскресшего Христа.

* * *

Гора Голгофа. Вижу три креста.

Замри, душе, доколе окаянна?!

А посреди - распятого Христа.

У ног - Святая Дева с Иоанном.

И тот, что слева, над Христом глумясь,

В своих неправдах Бога обвиняя,

Сказал, с богоубийцами сроднясь:

- Коль Ты - Христос, спаси Себя и наю.

Но тот, что справа, запретил ему:

Или твоя душа Творца не знает?

За наше зло нам мало этих мук,

А Этот же, скажи, за что страдает?

О бывший тать, о нынешний святой,

Все зло свое перечеркнул немногим:

Перед безумной воющей толпой

Ты исповедал Страждущего Богом.

О ты, который с Господом терпел,

О, покаяньем вырванный из ада.

Одна лишь правда ожила в тебе,

Что полон был ты всяческой неправды.

И в этот миг, последний крестный миг

Ты оправдал поруганного Бога,

И капля правды, перевысив мир,

Ввела под своды райского чертога.

О, Боже мой, распятый как злодей,

Тебе, Тебе с Отцем и Духом Слава!

Своим Крестом Ты разделил людей

На тех, кто слева, и на тех, кто справа.

Гора Голгофа, Пасхи Колыбель,

Шепчу одно неверными устами:

- Душе моя, помысли о себе,

Душе моя, душе, куда мы станем?

О Мати Света, не остави нас.

Взыщи мене, Единая Отрадо.

Да оживет во мне хоть в смертный час

Разбойничья спасительная правда.